Главное меню
Проза
Поиск
Книжная лавка
Небеса
01.01.2005
Дом, родился где ты, был достаточно стар,
Но хозяин его обновлял вновь и вновь:
И побелка, покраска велись там всегда –
Так он часто скрывал чью-то свежую кровь.
Лопоухие стены, над лампой глаза,
Виноводочный кран, слив для тухлых мозгов,
Вместо окон – пейзажи сдыхающих стран,
На двери золочёный чугунный засов.
Но нещадны года, и прогнили полы,
И к тебе пробралась поседевшая мышь.
Писк её был так тих, но расслышать смог ты,
Что ещё небеса есть над тяжестью крыш.
Небеса.
И тогда ты решился и лбом вышиб дверь!
Побежал по траве никуда – лишь бы в даль!
И дубы вслед махали ветвями тебе,
Но упав у реки, ты увидел себя.
Там ещё отражалось не мало домов
И ползущий от них обезумевший скот:
То ли стадо людей, то ли толпы коров –
Но у всех один взгляд и один у всех пот.
И тебе стало страшно: неужто никто
Не забрал с собой горсть бескорыстной мечты?!
Ты ж решил сохранить веру в сердце своём,
И пусть властвуют впредь над тобой лишь они –
Небеса!
Но от грёз пробудила какая-то тварь:
То свобода плясала на рёбрах твоих.
А вокруг после ливня – вонючая гарь,
А внутри – звездопад, (как и не было), стих.
И тогда ты узнал, что такое война.
Понял ты, что она и ни там, и ни здесь –
Столь чужая она, часто очень близка;
Стало ясно теперь, что она просто есть.
И та правда, что ждал – только новая ложь,
Та, которая в силах тебя задушить.
Но, прикончив мораль, стал со зверем ты схож,
И завыл ты в ночи, что не сможешь простить
Небеса!!!
Пред тобой догорает в мученьях свеча,
Сыпешь в раны свои подогретую соль,
И, стекая, слеза смыла грусть да печаль –
С ними в землю ушли и сомненья, и боль.
На душе твоей тысячи грязных следов,
А на руки свои ты боишься смотреть –
Принял ты и дары, и советы богов,
Принял крылья и мощь, но не можешь взлететь.
И сейчас бы уснуть в колыбели судьбы –
Долго тянется слишком начало конца.
Слышишь песни ветвей – это те же дубы,
А над ними всё те же твои небеса –
Небеса...
Но хозяин его обновлял вновь и вновь:
И побелка, покраска велись там всегда –
Так он часто скрывал чью-то свежую кровь.
Лопоухие стены, над лампой глаза,
Виноводочный кран, слив для тухлых мозгов,
Вместо окон – пейзажи сдыхающих стран,
На двери золочёный чугунный засов.
Но нещадны года, и прогнили полы,
И к тебе пробралась поседевшая мышь.
Писк её был так тих, но расслышать смог ты,
Что ещё небеса есть над тяжестью крыш.
Небеса.
И тогда ты решился и лбом вышиб дверь!
Побежал по траве никуда – лишь бы в даль!
И дубы вслед махали ветвями тебе,
Но упав у реки, ты увидел себя.
Там ещё отражалось не мало домов
И ползущий от них обезумевший скот:
То ли стадо людей, то ли толпы коров –
Но у всех один взгляд и один у всех пот.
И тебе стало страшно: неужто никто
Не забрал с собой горсть бескорыстной мечты?!
Ты ж решил сохранить веру в сердце своём,
И пусть властвуют впредь над тобой лишь они –
Небеса!
Но от грёз пробудила какая-то тварь:
То свобода плясала на рёбрах твоих.
А вокруг после ливня – вонючая гарь,
А внутри – звездопад, (как и не было), стих.
И тогда ты узнал, что такое война.
Понял ты, что она и ни там, и ни здесь –
Столь чужая она, часто очень близка;
Стало ясно теперь, что она просто есть.
И та правда, что ждал – только новая ложь,
Та, которая в силах тебя задушить.
Но, прикончив мораль, стал со зверем ты схож,
И завыл ты в ночи, что не сможешь простить
Небеса!!!
Пред тобой догорает в мученьях свеча,
Сыпешь в раны свои подогретую соль,
И, стекая, слеза смыла грусть да печаль –
С ними в землю ушли и сомненья, и боль.
На душе твоей тысячи грязных следов,
А на руки свои ты боишься смотреть –
Принял ты и дары, и советы богов,
Принял крылья и мощь, но не можешь взлететь.
И сейчас бы уснуть в колыбели судьбы –
Долго тянется слишком начало конца.
Слышишь песни ветвей – это те же дубы,
А над ними всё те же твои небеса –
Небеса...